Гнется и скрипит потертое седло В сомалийской классической поэзии три основных жанра — gabay, jiifto и geeraar. Погодите, сейчас будет интереснее! “В прошлом герар исполнялся на коне”, — пишет автор, опуская, к сожалению, дальнейшие подробности. Да! На коне! Единственный эквивалент из классической русской поэзии, приходящий в голову, это — стихи, которые читаются ребенком, стоящим на стуле. Сомалийские поэты-шестидесятники, вместо стадионов, видимо, собирали ипподромы.
Хит Хитом 1. О, ты прекрасна, возлюбленная моя! Глаза твои голубиные, особенно который левый; волосы твои — как стадо баранов, бегущих по крышам гаражей;
2. зубы твои — как клавиши аккордеона на витрине сельпо, рядом с банками кабачковой икры, велосипедными насосами и буханками хлеба, привезенными на позапрошлой неделе;
3. как алые кеды — губы твои, и уста твои создают почву для конструктивного диалога; ланиты твои под кудрями опять же твоими — как половинки, ну, я не знаю, ну допустим, снегиря;
4. шея твоя — бесконечна, как лента выдачи багажа в прокаленном зноем аэропорту южного курорта;
5. два сосца твои, развивающих мелкую моторику мою, — как кончики фломастеров, которые еще никто не исписал.
6. Доколе звучит вальс из к/ф “Мой ласковый и нежный зверь”, пойду я на гору мирровую и на холм фимиама, чтобы это ни значило. Хотя наверняка это что-то неприличное.
7. Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, ты — как мисс Вселенная в пересказе Бориса Заходера!
8. Мы достигли договоренности по ключевым аспектам, невеста моя! Со мною иди, тут близко. Десять минут от метро! Мимо магазина с объявлением “С собаками вход запрещен”, налево от хоккейной площадки со старым “Москвичом”, ржавеющим посередине ее.
9. Пленила ты сердце мое, сестра моя, невеста! пленила ты сердце мое одним взглядом очей твоих, хотя, с другой стороны, чем, кроме очей твоих, ты могла пленить взглядом меня? Взглядом локтей твоих, что ли? Ну бред же.
10. О, как любезны ласки твои, невеста! о, как много ласки твои лучше ласк, которые я бы сам мог подарить себе!
11. Сотовый мед, идентичный натуральному, каплет из уст твоих, невеста; мед и молоко под языком твоим, прожуй сначала, а потом говори.
12. Благоухание одежды твоей подобно благоуханию Ливана! Чем ты пользуешься? Кондиционером для белья “Lenor Благоухание Ливана”?
13. Интуитивно понятный интерфейс твой, сестра моя, невеста, — весь опыт, накопленный европейской цивизацией.
Досматриваю пятый сезон — Скажи, Вонючка, ведь недаром Спален был Винтерфелл пожаром И Болтонам отдан? Ведь были ж пытки на допросе, Такие пытки, что ничёсе! Недаром помнят в Вестеросе, Как сгинул твой банан.
Сто одежек — все безнадежны А когда началась вся эта суета с "одевать-надевать"? Русская классика набита одеванием сюртуков и прочих предметов гардероба. Советская литература, видимо, тоже. Откуда растут ноги у этого всплеска заботы о языке. Забота, впрочем, исчерпывается тремя правилами: "одевать-надевать", "тся-ться" и "кофе, он же мужского рода". Но все-таки. Когда это началось?
Feedly и др. Скажите, пожалуйста, если вы читаете мой ЖЖ не в ЖЖ, а через какой-нибудь RSS-агрегатор, то что это за агрегатор? А теперь пара слов к тем, кто пользуется Feedly. Я влез на днях в нашу (журнала MAXIM) ленту на Feedly, и по "лайкам" понял, что аудитория Feedly, это как раз те люди, на которых мы ориентируемся, мастеря бумажную версию. Т.е. это аудитория, знающая, что MAXIM – это не журнал с полуобнаженными девушками, а скорее – журнал с веселыми текстами. В соцсетях (что на FB, что на VK, не говоря уж об "Одноклассника") процент таких важных для нас читателей – в разы меньше. Так вот. Если уж вы читаете мою ленту на Feedly, подпишитесь и на ленту Maximonline.ru. Там у нас довольно много юмора. Куда больше, чем полуобнаженных женщин.
Говорят, что у парня из Сочи Нарисован на жопе цветочек. С виду – словно живой Тот цветок луговой. А вот запах... Вот запах – не очень.
There was a young man of Australia Who painted his arse like a dahlia. The drawing was fine, The colour divine, But the scent – ah! that was a failure.
Впервые (и надееюсь, в последний раз) на русском! Увы, недавно вышло долгожданное (интересно, кстати, кем?) продолжение трилогии Э.Л. Джеймс «50 оттенков серого». Четвертый том унылых приключений полюбившихся героев называется «Грей». По сути дела это пересказ событий первых трех книг, но в этот раз история преподнесена от лица юного миллиардера Кристина Грея. Эксклюзивный перевод самых разнузданных сцен прилагается.
Глава первая Дверь открывается, в мой кабинет входит девушка. Спотыкнувшись о порожек, она теряет равновесие, неловко взмахивает руками, выбивая у секретарши поднос с кофе, делает два неловких шага, наступает на брошенный скейтборд, проезжает, балансируя на одной ноге три метра, скидывает по пути на пол коллекцию яиц Фаберже, врезается в шкаф, отскакивает от него, и наконец приземляется лицом в оставшийся со вчерашнего корпоратива торт. В торте испуганно вскрикивает забытая стриптизерша. С покачнувшегося шкафа прямо в стоящий под ним аквариум с экзотичными рыбками падает наковальня. Я помогаю девушек подняться. Когда наши пальцы соприкасаются, между нами словно проскакивает искра. Черт! Ну почему я всех бью током! Наверное, виной мое кресло из меха ламы. О как я люблю этих грациозных животных, так прекрасно подходящих для обивки мягкой мебели!
Глава вторая Я элегантно достаю из кармана список покупок и подхожу к прилавку. Продавщица стоит спиной ко мне. — Дайте, пожалуйста, один самый маленький презер… Продавщица поворачивается. Блин! Это мисс Стилл! Вот уж не думал, что она работает в этом магазине. — То есть дайте мне, пожалуйста, двадцать пачек самых супербольших презервативов. О! Это вы! Мисс как вас там… — Мисс Стилл. Добрый день, мистер Грей! Она выхватывает у меня список покупок. — Пачка «Виа… — читает она, но я отбираю у нее список. — Да, да и еще мне нужен виадук, — говорю я.
Глава четвертая — Прошу в вертолет, — говорю я. — У нас ужин в самом дорогом ресторане Сиэтла! Мисс Стилл в недоумении. — А где пилот? Кто нас повезет? Я скромно показываю пальцем себе на грудь. Там, пригревшись под кожаной курткой, сидит самый маленький пилот-карлик в мире. — Вылазь и садись за штурвал, Юсуп, — командую я ему. Глава шестая — Но прежде, чем мы займемся сексом, ты должна подписать вот эти бумаги. Анастейша берет верхний листок с анкетой. — «Наличие родственников за рубежом», — зачитывает она. — «Когда и с какой целью вы впервые испытали оргазм»…
Глава седьмая После двух с половиной минут безудержного секса, я говорю: — Упс! Извини, я всё. — А теперь ты отвернешься к стенке и заснешь? — спрашивает Ана. — Ну что ты! — смеюсь я. — Я же миллиардер! Я звоню в колокольчик. В спальне немедленно появляется мой камердинер. Он поворачивает меня к стенке, и я засыпаю.
Глава восьмая — А когда ты впервые попробовал БДСМ? — спрашивает меня Ана. — В пятнадцать лет. С подругой матери. Я вижу, что Анастейше это не нравится. — Не ревнуй, — говорю я. — У нас с ней был платонический БДСМ. — Это как? — Она меня била, но сексом мы не занимались.
В мире книг Недавно промелькнули две любопытные новости, касающиеся платных сетевых библиотек. Сайт Scribd (что-то вроде нашего Bookmate) решил изъять любовные романы, а Amazon Unlimited объявил, что будет платить авторам по количеству прочитанных страниц. Обе библиотеки берут абонентскую плату: плати и читай сколько влезет, пока не кончатся деньги на счете. Причина удаления любовных романов – забавная, кстати. Оказывается, если 10 поклонников научной-фантастики за месяц в среднем прочитывают 100 000 страниц, то 10 поклонниц книг с целующимися парочками на обложке проглатывают за тот же срок аж 1000 000 страниц. А так как библиотека платит издательствам за каждую прочитанную книгу, то получается, что за каждый тоненький любовный роман приходится отстегивать почти столько же сколько за толстый том приключений мутантов из космоса. К слову, любопытно, а намечается ли что-то в этом роде у Bookmate? Они же рано или поздно столкнутся с теми же проблемами что и Scribd c “Амазоном”. Я, конечно, понимаю, что большинство книг на Bookmate – ворованные, а другие куплены за копейки, но есть ведь и те (переводные, например), за которые они все-таки платят издательствам более менее адекватные суммы.
Все еще велик и могуч Я тут на днях жаловался, что у Нила Стивенсона в свежем романе Seveneves русские персонажи носят имена Федор Пантелеймон и Текла Илюшина. Но, дочитав до пятисотой страницы, чую, Нил таки советовался с носителями. Есть тому многочисленные свидетельства в тексте. Так что, думаю, он просто отмахнулся, когда ему сказали, что русских так обычно не зовут. Правда жизни и правда искусства и т.д. Так вот. Я, значит, дочитал до пятисотой страницы и могу вас порадовать. Через пять тысяч лет всё человечество будет говорить на языке, который зовется Anglisky. Это английский, который прогнулся под русским. Гордитесь!
“Тысяча и один день Ивана Денисовича” Читаю в “Истории бестселлеров” (переводная книжка с французского) про “Один день Ивана Денисовича”. Первый абзац: "...он тайно сочинил этот короткий рассказ…" Второй абзац: "…советская система, ее логика и принципы, в скрытой форме развенчанные в повести". Третий абзац: "Роман вышел тиражом в 100 000 экземпляров..." Жаль, что там всего три абзаца. В четвертом наверняка бы “Один день” стал многотомной эпопеей или как минимум – трилогией. Хотя, конечно, это не автор, а наш редактор постарался. Он, судя по всему, спал всю дорогу. То даты шалят, то на одной странице роман меняет название с “Благоволительниц” на “Благотворительниц”.
Как ваше имя? Смотрит он и отвечает... Удивительно все-таки: на дворе – век интернета, а западные писатели так и не научились давать человеческие имена русским персонажам. Сейчас читаю Seveneves Нила Стивенсона. Казалось бы, Нил – блестящий ум (и только потому что лысый), но и он туда же. Среди героев есть космонавт Fyodor Antonovich Panteleimon и женщина-космонавт Tekla Alekseyevna Ilyushina.
